В невозможное окно, невозможном месте, можно было увидеть и услышать это долгую беседу. Об Империуме, ксеносах, предателях и еретиках. О подвигах и предательствах, смешных, и не очень шутках. А когда стрельчатые, покрытые витражами окна залы озарил рассвет — невозможный экран, в невозможном месте, пропал.

Да и был ли он, это экран? Правду или нет явило он? Да и само место было невозможно, так что неизвестно, было ли оно само, или привиделось, в переливах света и ветра?